Архитектура ссср

Советская архитектура 1920- 1930 года

В начале 20-х годов ХХ века в Советском Союзе началась масштабная застройка. Строили заводы, электростанции, проектировали новые города и застраивали их жилыми домами. В архитектуре того времени прослеживаются веяния конструктивизма и рационализма, которые соединились воедино и легли в основу советского стиля в архитектуре. Именно в 20-е годы был построен Мавзолей Ленина в Москве, московский телеграф, дворец культуры им. Горького.

Важно помнить, что в 20-е годы в СССР еще существовала рыночная экономика – это было время НЭПа. Многие здания также строили на частной инициативе либо же по заказу партийных работников

В 30-е годы свобода закончилась, и началась индустриализация с широко известными пятилетками. В это время в города активно привозили крестьян для работы на новых промышленных объектах. Типичные жилые дома, а точнее бараки, были деревянными. В регионах с повышенной влажностью бараки строили из кирпича и шлакоблока – выглядели они такими же квадратными и убогими.

Бараки

Квадрат и куб: Военная академия им. Фрунзе

1 / 5

Военная академия им. М. В. Фрунзе. Фотография 1935 годаИван Шагин / Мультимедиа-арт-музей / «История России в фотографиях»

2 / 5

Военная академия им. М. В. Фрунзе. Фотография 1972 годаРИА «Новости»

3 / 5

Заупокойный храм царицы-фараона Хатшепсут в Дейр эль-Бахри, Египет. Фотография 2008 годаGetty Images

4 / 5

Этьен Луи Булле. Проект гробницы спартанцев. Вторая половина XVIII векаBibliothèque nationale de France

5 / 5

Этьен Луи Булле. Проект Национального дворца. Вторая половина XVIII векаBibliothèque nationale de France

Москва, пр. Девичьего Поля, 4
Лев Руднев, Владимир Мунц; 1932–1937 годы

В первой половине 1930-х архитекторы во всем мире стремились к монумен­тальности, под­черкивая незыблемость и мощь госкорпораций и коммерческих компаний — основных заказчиков того времени. «Ни одна эпоха не обладала в такой полной мере этим правом на монументальность, как наша», — провозг­лашал советский искусствовед Давид Аркин. Главной архитектурной формой стано­вится куб — наиболее устойчивый объем, символ покоя и порядка. Неслучайно в это время возник интерес к мастабам  Мастабы — погребальные архитектурные со­оружения в Древнем Египте, предшественни­ки пирамид. Древнего Египта, восточ­ным мавзолеям, утопиче­ским проектам «говорящей архитектуры» ХVIII века Клода Николя Леду и Этьена Луи Булле. Стороны куба, квадраты, заполняли поверхности стен, превращаясь в оконные проемы (очерченные выступающи­ми рамками, напо­минавшими классические кессоны  Кессон — классический прием членения по­толка, первоначально — квадратные или пря­моугольные углубления между балками пере­крытий. Со временем приобрели декоратив­ное значение, а в эпоху ар-деко перемести­лись с потолков на стены и фасады.), вентиляционные отверстия на чердаках, декоративные элементы, рельефные вставки. Квинтэс­сенция этого образа — Военная академия им. Фрунзе, спроектированная Львом Рудневым и Владими­ром Мунцем в 1932 году. Архитектор-монументалист Руднев всегда стремился к мощным, массивным объемам, кубическим формам. Став в Москве главным архитектором Наркомата обороны  Народный комиссариат обороны — высшее военное ведомство СССР в 1930–40-х годах., он не только создал стиль своего ведом­ства (помимо академии, Руднев спроектировал два основных здания Нарко­мата), но и выразил основные принципы постконструк­тивизма.

Здесь можно обнаружить и монументальный параллелепипед на мощном цо­коле, расчерченный на клетки окнами-кессонами, и вынесенный отдельно и поставленный асимметрично куб — основание памятника-танка, и квадрат­ные декоратив­ные врезки с рельефными изображениями серпа и молота. Притом что сама структура здания еще сохраняет признаки конструктивизма (разные функции заключены в самостоятельные объемы, выявленные на фаса­дах и в плане), в целом это уже намертво спаянный монолит. Именно в этой амбивалентно­сти — сохранении отчетливо различимой функциональной структуры при усложнении оболочки здания — кроется основной признак советского ар-деко.

Новый ордер: электроподстанция Московского метрополитена

1 / 4

Электроподстанция Московского метрополитенаИз журнала «Архитектура и строительство Москвы», № 4, 1935 год

2 / 4

Электроподстанция Московского метрополитена. Фотография 2016 годаФотография Александры Селивановой

3 / 4

Электроподстанция Московского метрополитена. Фотография 2016 годаФотография Александры Селивановой

4 / 4

Гробница булочника Эврисака в Риме. Фотография 2006 года Joris van Rooden / Wikimedia Commons

Москва, ул. Большая Никитская, 7/10, стр. 1
Даниил Фридман, 1934–1937 годы

В то время как архитекторы Алексей Щусев и Иван Жолтовский, придерживаю­щиеся классической традиции, с энту­зиазмом копировали (на языке современ­ных строительных материалов) антич­ные и ренессансные фасады, вчерашние конструктивисты были заняты освое­нием классики во имя создания своего, невиданного ранее стиля. Как говорил главный советский тео­ретик искусства Иоганн Маца, «нам не нужно переоде­вание в классические одежды… Эпоха социализма насыщена величайшим энту­зиазмом и героикой, а это обеспечит нам создание своей классики». Своя клас­сика, вполне в духе европейского ар‑деко, рождалась в странных и неожидан­ных сочетаниях клас­сических, неклас­сических (идущих из египетской, вави­лонской, готической, барочной или древ­невосточной архитектуры) и модер­нистских элементов. Самое любо­пытное здесь — эксперименты с . Один из самых изобретательных архитекторов пост­конструктивизма Даниил Фрид­ман для проекта первой тяговой электропод­станции Московского метро­поли­тена предложил невиданные колонны с ворон­кообразными капителями, напо­ми­нающие элементы электротехнического обо­рудования. Помимо эффектных колонн, в здании много и других причудливых деталей, любимых архитекто­рами второй пятилетки: полукруглые ниши (гигантские с колоннами и малень­кие пустые, размещенные в верхнем ярусе здания); поверхности, заполненные рядами круглых окон  Круглые окна — излюбленный мотив сере­дины 1930-х, позаимствованный советскими архитекторами из Древнего Рима (см., напри­мер, гробницу булочника Эврисака). Такие окна можно увидеть и на Библиотеке им. Ленина, и на павильоне станции «Чистые пруды»., балкон в виде , барельефы.

Коллаж: дом Наркомтяжпрома

Дом Наркомтяжпрома. Фотография 1936–1937 годов

Москва, Б. Сухаревская пл., 14
Ханс Ремеле, Дмитрий Булгаков; 1930–1935 годы

Относясь к оболочке здания как к ширме, некоторые из опытных архитекторов могли позволить себе и игру, манипуляции с деталями на фасадах. Вводимые классические элементы внезапно появлялись в неожидан­ных местах, транс­формировались. Такой подход часто был продиктован зада­чей, стоявшей перед архитекторами: в первой половине 1930-х огромное коли­чество конструктиви­стских зданий, уже выстроенных или только строившихся, нужно было быстро оформить в духе новых требований. По сути, придумать футляр для уже со­зданной коробки. Яркий пример такой практики — дом ино­странных специа­листов Наркомтяжпрома в Москве. Построенный в 1930 году немецким архи­тектором Хансом Ремеле в духе конструктивизма, через пять лет он был от­дан Дмитрию Булгакову для обогащения фасадов элементами классического наследия. Булгаков составил неожиданную супрематическую композицию из фрагментов ордерной системы, кусков карнизов, гипертрофи­рованных кронштейнов  Кронштейн — выступ в стене, поддерживаю­щий элемент выступающих частей здания., превратившихся в балконы, из эркеров, арок. Благодаря контра­стной, яркой окраске деталей фасадов дом выглядел нарочито коллаж­но, и критики не преминули назвать его беспредметным, что к середине 1930-х было уже одним из самых жестких обвинений.

Ирония и свободная игра не понравились современникам, однако подобного архитектурного «джаза» середины 1930-х по всей стране можно обнаружить много, а еще больше его осталось в чертежах и рисунках. Благодаря силь­ной конструктивистской школе, пройденной архитекторами, эти проекты ин­те­реснее и смелее традиционного ар-деко и во многом предвосхищают экспе­рименты постмодернизма 1970–80-х годов.

Экспрессионизм: первый дом Ленсовета

1 / 3

Первый дом Ленсовета. Фотография 1934 годаИз книги «Советская архитектура за XXX лет», 1950 год

2 / 3

Проект первого дома Ленсовета Из книги «Архитектура Ленинградского авангарда», 2008 год

3 / 3

«Дом-подкова» в Берлине. Фотография 1966 годаGetty Images

Санкт-Петербург, наб. Карповки, 13
Игорь Фомин, Евгений Левинсон; 1931–1935 годы

Дом Ленинградского совета в 1935 году был воспринят как совершенно новый пример комфортабельного социалистического жилья, абсолютно отличного от вызывавших раздражение конструктивистских «трафаретных домов-коро­бок». Однако на самом деле архитекторы Игорь Фомин и Евгений Левин­сон продолжали развивать принципы столь раскритикованного властями сти­ля. Архитектура сере­дины 1930-х свободно обращается не только с классиче­ским наследием, но и с недавним прошлым: наследием, по словам архитектора Моисея Гинз­бурга, можно считать все — от шалаша дикаря до полета страто­стата. В доме на Карповке можно обнаружить и развитие формы дома Нарком­фина на Но­винском бульваре в Москве, выстроенного Гинзбургом (та же вытя­нутая лапи­дарная форма на колоннаде в данном случае поднимается на цоколь и изги­бается вслед за линией реки). С другой стороны, вогнутая линия выхо­дящего на набережную фасада, ритм лоджий и квадратных окон — монумен­тальный парафраз «дома-подковы» в Берлине, спроектированного Бруно Тау­том в 1925 году. Однако подчеркнутая динамика форм, острые углы, вызывав­шие корабельные ассоциации у критиков, свободно стоящие без опор лестни­цы, далеко отодвинутые от фасада, — все это уже выходило за рамки привыч­ной рациональности и строгости форм конструктивизма в понимании того времени. Высокое качество строительства, отделка натуральным камнем, про­думанность всех узлов и деталей до мелочей, скульптурные вставки, оформ­ленные дорогими материалами интерьеры — то есть, проще говоря, «сделан­ность» дома — тем более не допускали никаких сопоставлений с недавним авангардом.

Послевоенная архитектура (до 1960 г.)

Восстанавливались города, одновременно шла их перепланировка. Был составлен новый генеральный план стёртого с лица земли Сталинграда (Волгограда). Большой вклад в это внесли архитекторы Алабян и Симбирцев. В план города был введен центральный ансамбль – площадь Павших борцов, аллея Героев, пропилеи с гигантской лестницей к Волге. В определенную систему объединили промышленные районы.Сильно пострадал Киев. Почти полностью были разрушены Минск, Витебск и другие белорусские города. Главную улицу Минска спланировали по принципу проспекта с равновысотными домами (архитекторы Михаил Парусников, Михаил Барщ, Михаил Осмоловский, Владимир Король, Геннадий Баданов). Старую и новую часть города объединили круглой площадью с обелиском в память героев Великой Отечественной войны.

Площадь Победы (Минск)

Новгород восстанавливала бригада архитекторов под руководством Щусева. Главная черта плана восстановления города – слияние новой застройки с древнерусскими шедеврами.В Москве строились гиганты (московские высотки). Самым удачным было признано здание МГУ.

Здание МГУ (1949-1953). Архитекторы Б. Иофан, Л. Руднев, С. Чернышёв, П. Абросимов, А. Хряков, В. Насонов

Скульптурное оформление фасадов было выполнено в мастерской В. Мухиной.Проблема обычного жилья, разрушенного войной, оставалась главной. Поэтому велось массовое жилищное строительство, которое начиналось с малоэтажек. Начались эксперименты с поквартальной застройкой Москвы (район Песчаных улиц, архитекторы З. Розенфельд, В. Сергеев). Позже этот опыт был использован в других городах.

Жилой дом на Кудринской площади в Москве

Многоэтажное строительство началось в Челябинске, Перми, Куйбышеве (Самаре). Начинают появляться застройки домами из крупных бетонных блоков. Недостатками жилищного строительства того периода можно назвать незавершенность дворов и внутриквартальных пространств, в то время как фасады обильно украшались колоннадами, лепнинами. 4 ноября 1955 г. появилось Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».После смерти Сталина на замену сталинскому ампиру пришла функциональная типовая советская архитектура, которая просуществовала до конца советского государства (СССР), постоянно видоизменяясь и дополняясь атрибутами времени.

• < Назад
• Вперёд >

Квартиры-ячейки

Но даже в 1920-е годы не все архитекторы подходили к жилищному строительству настолько радикально. Альтернативой домам-коммунам стали разработанные архитектором Моисеем Гинзбургом дома с квартирами-ячейками. Таких зданий в СССР было построено всего шесть. Во многих источниках ячейки по проекту Гинзбурга тоже относят к домам-коммунам, но это ошибка. На самом деле это здания переходного типа: в них еще сохраняются элементы частного быта, хотя некоторые шаги к обобществлению уже сделаны.

Эскиз Дома Наркомфина. ИсточникДом Наркомфина (Москва, Новинский бульвар, дом 25, корпус 1) после реставрации. Источник

Гинзбург разработал шесть типов квартир-ячеек, но наибольшую известность получила так называемая ячейка F. Это была довольно компактная (35–36 м2), но при этом двухуровневая квартира: из передней лестница вела вверх, в гостиную, а оттуда еще на один уровень выше, в спальню. В гостиной потолки были высокими — 3,7 м, в прихожей, санузле и спальне — всего 2,3 м. Соседняя ячейка зеркально повторяла планировку первой, но уходила не вверх, а вниз. Такая планировка а-ля тетрис позволяла сэкономить пространство и более эффективно использовать строительный объем квартиры: так можно было разместить максимум жилых помещений на сравнительно небольшой площади. При этом перепад уровней создавал иллюзию очень просторного пространства.

Устройство ячейки F: зеленый и синий треугольники — спальни верхней и нижней ячеек, между ними общий коридор. Синяя и зеленая стрелки — входы в верхнюю и нижнюю ячейки. Звездочками отмечены жилые зоны верхней и нижней ячеек. Источник

Кухонная зона в ячейке F примыкала к гостиной и представляла собой нишу, которую можно было закрыть мобильной перегородкой или шторой. Предполагалось, что жильцы смогут приготовить здесь простой завтрак или разогреть купленную еду, а полноценно питаться будут в общих столовых (их планировали разместить в отдельном коммунальном блоке, вместе с детскими садами, прачечными и другими общественными пространствами).

Кухонный элемент в ячейке F. Источник

Также в каждой ячейке были компактные ванные комнаты. Окна всех квартир выходили на две стороны — благодаря этому ячейки получились очень светлыми, там очень хорошая вентиляция. Объединялись квартиры коридорами с ленточным остеклением, которые были устроены через этаж (они располагались посередине между «верхними» и «нижними» ячейками). Например, в московском Доме Наркомфина было всего два общих коридора — на уровне 2-го и 4-го этажей.

Советская архитектура первой половины XX века

Подробности

Категория: Изобразительное искусство и архитектура советского периода

Опубликовано 06.09.2018 10:48

Просмотров: 3224

Практически все первое пятилетие после революции 1917 г. архитектура развивалась в основном только теоретически, в виде проектов. В борьбе идей и мнений складывались различные представления о путях развития советской архитектуры, формировались архитектурные школы.

Ещё шла Первая мировая война, поэтому о массовом жилищном строительстве не могло быть и речи. Был принят закон «О реквизиции квартир богатых для облегчения нужд бедных». В 1918 г. была отменена частная собственность на недвижимость во всех городах, и почти сразу же началось переселение рабочих из трущоб в особняки и доходные дома в центре городов.Сотрудничая со скульпторами, некоторые архитекторы создавали памятники. Например, памятник жертвам репрессии. 

Архитектор Л.В. Руднев. Памятник «Жертвам репрессии» на Марсовом поле (1917-1919)

В 1920 г. Владимир Татлин создал свою знаменитую башню, которая стала символом нового направления в искусстве.

Ба́шня Та́тлина (Памятник III Коммунистического интернационала)Башня осталась в форме проекта монументального памятника, т.к. руководство страны охладело к авангардизму в конце 1920-х годов.

Рама-портал: баня № 4 Дзержинского райкомхоза

1 / 3

Городская баня № 4 в Нижнем Тагиле. Фотография 2016 годаФотография Ольги Алексеенко

2 / 3

Копия вавилонских ворот Иштар в Ираке. Открытка 1980-х годовBritish Museum

3 / 3

Храм Хора в ЭдфуWikimedia Commons

Нижний Тагил, ул. Ильича, 49
«Горстройпроект» (мастерская Моисея Гинзбурга), 1934 год

Архитектура 1930-х борется с любой прозрачностью, неустойчивостью, дина­микой, условностью стены-«ширмы», то есть с тем, что было характерно для конструкти­визма. Вымирают ленточные окна  Ленточное окно — завоевание архитектуры авангарда, ставшее возможным благодаря железобетонным каркасам, разгрузившим стены зданий. Характерные узкие горизон­тальные окна стали символом архитектуры 1920-х годов и в Советском Союзе, и в Евро­пе. Популярность их была настолько велика, что часто такие окна даже имитировали, например в кирпичных домах, — при помощи покраски оконных простенков в темный цвет. и дома на ножках  Пилоны (массивные столбы) вместо первого этажа — один из пяти принципов современ­ной архитектуры Ле Корбюзье, воспринятых советскими архитекторами эпохи авангарда. Проход и проезд под домом — это возмож­ность сохранить в целостности сад (как в случае с домом Наркомфина) или получить удобную парковку для автомобилей (как в случае здания Центросоюза Ле Корбюзье).. Зда­ние должно казаться выросшим из земли, массивным и даже монолитным. Поэтому окон­ные и дверные проемы не могут свободно «разрезать» стену вдоль и поперек или даже заменять ее, как это было в архитектуре авангарда. Теперь подчерки­вается сопротивление массы здания, его пассивная тяжесть; прорезание окна как буд­то бы сопряжено с трудностями и усилием, и это пластически выража­ется ступенчатыми порталами  Ступенчатый (перспективный) портал — традиционный для средневековой архитек­туры прием оформления входа в здание в виде уходящих в толщу стены ступеней по периметру проема. (как в средневековых храмах), наличниками-рамами, выделением проема, место которого неслу­чайно и жестко ограничено. Харак­терны гигантские глубокие порталы у кино­театров (когда сам фасад пре­вращается в экран), обрамленные рамками окна, двери, скульптурные . Зда­ние бани в Нижнем Тагиле напоминает вави­лонские или древнеегипет­ские ворота. Форма фасада повторяется в уменьшен­ном виде в раме витража и за­тем — дверей, подчеркивая глубину и монумен­тальность входа.

микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Кот дня

Фрэнк Заппа с черным котом на плечеОбувь дня

Сальваторе Феррагамо, пробка и целлофанАниме дня

«Люпен III»

Архив

Многоквартирные дома-конструкторы из пластика

С пластиком как строительным материалом во второй половине XX века активно экспериментировали во многих странах. Так, в 1957 году в Диснейленде (США) построили пластиковый «дом будущего»: футуристичный коттедж-конструктор, проект которого разработали в Массачусетском технологическом институте (дом в качестве аттракциона простоял в парке десять лет, но в 1967-м был снесен).

Дом будущего в Диснейленде. Источник

В начале 1960-х проект пластикового дома представил французский архитектор Жан-Бенджамин Манневал. Его дому повезло больше: он был запущен в производство, некоторые из таких домов сохранились до сих пор. В конце десятилетия с жилищами из пластика успешно экспериментировали финские архитекторы, а немец Дитер Шмидт выстроил такой дом для себя и своей семьи.

Пластиковые дома финского архитектора Матти Сууронена. Источник

Советские архитекторы не отставали — наоборот, эксперименты с пластиком они начали раньше большинства зарубежных коллег. Так, уже в 1961 году в Ленинграде построили первый опытный образец индивидуального жилого дома из новых материалов. Авторами проекта были архитектор Алексей Щербенок и инженер Леонид Левинский. Дом был двухэтажным: первый (технический) этаж высотой 2,2 метра — из стеклоблоков, второй (жилой) — из армированного пластика с толщиной стен 14 см.

ИсточникЛенинградский пластиковый дом. Источник

Жилая площадь составляла 49 м2: комната, кухня, совмещенный санузел, кладовка и небольшая терраса. В экспериментальном доме никто не жил: его возвели, чтобы изучить эксплуатационные показатели стройматериалов из пластмасс.

Планировка. Источник

Строить из пластика было относительно дешево: себестоимость дома составляла 850 рублей (для сравнения: себестоимость двухкомнатной квартиры в стандартной блочной хрущевки меньшей площади — около 3000 рублей). Однако проект так и не запустили в серийное производство. Частично потому, что дом оказался дорогим в инженерном обслуживании, частично по идеологическим причинам: по мнению властей, такие дома будут воспитывать в советском человеке ненужный индивидуализм.

Впрочем, наработки не пропали даром. Уже через несколько лет архитекторы замахнулись на куда более масштабный проект — пятиэтажный многоквартирный дом, где стены, полы и всё оборудование было сделано из синтетических материалов.

Здание построили в Москве, в 4-м Вятском переулке, в 1963 году. Несущие конструкции были из железобетона, но внешние навесные панели были полимерными. Снаружи они были покрыты стеклопластиком, изнутри — гипсоволоконными плитами, а пространство между ними было заполнено пенопластовой крошкой. Толщина таких панелей составляла всего 10 см, вес — 270 кг. Стыки между панелями тоже заполняли полимерными материалами. Ванны и умывальники в доме сделали из стеклопластика, водопроводные трубы — из полиэтилена.

ИсточникМосковский пластиковый дом. Источник

Планировка в целом походила на планировку типовых крупнопанельных домов — с той разницей, что несущие стены были расположены не по границам комнат, а по границам квартир, а вместо межкомнатных перегородок использовались передвижные шкафы. Это позволяло жильцам легко перепланировать квартиру в зависимости от потребностей: на площади в 33 м2 можно было, меняя положение шкафов, получить 5 разных наборов комнат.

Архитектура 1920-середины 1930-х годов

В этот период уже началось масштабное строительство: возводились жилые дома, заводы, фабрики, электростанции, проектировались новые города и поселки.Формировался стиль советской архитектуры. Но каковы были истоки этого стиля?Старые традиции и новаторство. Две основные тенденции преобладали: рационализм (авангардистский стиль в архитектуре. Характеризуется лаконичностью форм, строгостью и подчёркнутым функционализмом) и констуктивизм. О конструктивизме читайте здесь.

Одним из выдающихся представителей русского и еврейского авангарда был Эль Лисицкий – о нём отдельная статья.Лидером рационализма был Николай Александрович Ладовский. Рационалисты спроектировали проект жилого комплекса в районе Шаболовки: 24 дома в 5-6 этажей, детский сад и котельная. Фасады должны были максимально использовать солнечный свет.Новая архитектура основывались на широком применении новейших строительных материалов и конструкций.

Конструктивизм как самостоятельное явление впервые проявил себя в начале 1923 г., когда братья Веснины начали проект Дворца труда в Москве. Проект не был осуществлён.В дальнейшем советская архитектура основывалась на этих двух течениях: рационализме и конструктивизме.

Дом культуры им. Русакова (Москва). Архитектор К. Мельников

Лучший образец промышленного строительства 1920-начала 1930-х годов – Днепровская гидроэлектростанция.

ДнепроГЭС. Архитекторы братья Веснины

Новаторские тенденции в архитектуре 1920-х видны и в Мавзолее В.И. Ленина. Архитектор А.В. Щусев

Дома-коммуны

Дома-коммуны решали не только практическую, но и идеологическую задачу. Считалось, что воспитать свободного от мещанских ценностей «нового человека» в старых архитектурных пространствах невозможно: для нового быта требовался новый тип жилья.

Как правило, они состояли из жилого корпуса с компактными квартирами без кухонь и большого общественного блока со столовой, прачечной, детским садом, библиотекой. Предполагалось, что в своих комнатах жильцы будут только спать, а всё остальное — питаться, проводить свободное время, воспитывать детей — будут делать вместе.

Одним из самых радикальных образцов дома-коммуны стало общежитие Текстильного института (Москва, 2-й Донской проезд, 9).

ИсточникИсточник

Архитектор и инженер Иван Николаев создал пространство, где все функции (сон, еда, учеба, отдых) жестко разделены, а жизнь подчинена строжайшему графику. 1008 двухместных комнат (а вернее сказать, кабин) площадью 2,3–2,7 м с раздвижными, как в купе поезда, дверями были рассчитаны только на сон. В них запрещалось даже оставлять одежду и личные вещи: учебники хранились в индивидуальных шкафчиках возле комнаты для занятий, предметы гигиены — в санитарном блоке. Из мебели в кабинах были только кровати: не было ни шкафчиков, ни столов, ни стульев. В первоначальном варианте проекта не было даже окон, а комнаты были еще меньше; но в окончательной редакции окна все-таки добавили. Весь день студенты проводили в общественном блоке: там были устроены столовая, библиотека, комнаты для занятий и кружков.

Вот как сам Николаев описывал распорядок дня в спроектированном им доме-коммуне:

Звучит как отрывок из антиутопии. Правда, социальный эксперимент продлился недолго: довольно быстро крошечные кабины стали использоваться как обычные комнаты в студенческом общежитии: в них и хранили личные вещи, и готовились к занятиям, и отдыхали.

Некоторые архитекторы предлагали еще более радикальные идеи переустройства быта. Один из самых ярких примеров — дипломный проект коммуны для горняков шахты в Анжеро-Судженске (Кемеровская область), разработанный студентом Николаем Кузьминым в 1928 году. В его доме-коммуне жилые блоки предполагалось разделить для 4 возрастных групп: дети, подростки (живущие отдельно от родителей), взрослые и пожилые. Достигая определенного возраста, жители перемещаются в соответствующий своей группе блок. Жилые комнаты (на 6 и 8 человек, отдельно мужские и женские, плюс 8 «двуспален» для супружеских пар) предназначены только для сна.