Дом наркомфина: памятник на «ножках» и двухэтажные квартиры

Воплотить идею в жизнь

Дом Наркомфина был построен в 1930 году для работников Народного комиссариата финансов СССР. В нем использовались новаторские планировочные идеи, прорабатывались вопросы колористики и инсоляции помещений. Здесь применялись экспериментальные материалы и конструкции: каркас изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, стены и перегородки — из фибролита.

Здание держится на трех рядах бетонных столбов, проходящих через все этажи. На столбы опираются перекрытия, на которых построены стены, не несущие нагрузки. Такое решение позволило оформить фасад с помощью сплошного ленточного остекления. Это был первый в стране жилой дом на каркасе из железобетона. Раньше такую конструкцию имели только административные здания — Центральный телеграф на Тверской, типография «Известий» на Страстной площади, Госторг и Центросоюз на Мясницкой.

Корпус оборудован жилыми ячейками нескольких видов: типа К для больших семей, малометражными квартирами типа F, а в обоих концах дома — сдвоенными ячейками 2F с двумя жилыми комнатами, столовой, передней, ванной, уборной и кухней.

Ячеек типа К — восемь. В квартирах площадью 90 квадратных метров есть коридор, кухонный уголок, гостиная на первом ярусе, две спальни и санузел — на втором.

На трех верхних этажах разместили двухуровневые квартиры-ячейки типа F площадью 37 квадратных метров с гостиной на первом уровне и спальней и санузлом на втором. Для такой ячейки была разработана типовая мебель. Это стало еще одним экспериментом, аналогов которому в СССР не было. Жилое пространство разделили на функциональные зоны, для каждой предназначалась группа частично встроенной стандартной мебели. В рабочей зоне стояли письменный стол, кресло и этажерка, в столовой — круглый стол, полка, диван и три мягких табурета. Из них можно было собрать второй диван, составив в ряд вдоль укрепленной на стене мягкой спинки. В спальне располагались две откидывающиеся к стене кровати со стержнями, служившими ночью вешалками для одежды. Рядом с рабочим столом и кроватями были светильники. Кроме них, у основания внутренней лестницы на вертикальной стойке шарнирно укреплялась горизонтальная штанга с лампой, которая могла описывать круг и освещать разные части помещения.

В столовой была запасная газовая проводка, позволяющая установить небольшую кухню с мойкой, газовым или электрическим очагом, рабочим столом, вытяжкой, холодильником, шкафом для посуды и термосом. В конце коридора, соединяющего жилые ячейки F, была и запасная общая кухня, но предполагалось, что питаться жильцы дома будут в столовой.

Стены в квартирах памятника конструктивизма были выкрашены в разные цвета. Типовое оформление разработал приехавший в СССР профессор Хиннерк Шепер, до этого руководивший малярными мастерскими Баухауса. Для жилых помещений были выбраны две гаммы — теплая и холодная.

В теплом цветовом решении, которое зрительно ограничивало пространство, потолок был цвета светлой охры, а стены — лимонные. В холодном, которое, напротив, визуально расширяло помещение, потолок предлагалось красить в голубой, а стены — в сероватый или зеленоватый цвет. Чтобы разнообразить оформление, в смежных комнатах рядом с холодными были добавлены теплые розовые и желтые тона и, наоборот, по соседству с теплыми — голубые и серые оттенки.

В доме разместилось и несколько комнат в лучших традициях общежитий — без индивидуальной ванной и туалета. Для отдыха на открытом воздухе использовались лоджия на втором этаже и плоская кровля с солярием и цветником. К жилому корпусу примыкает коммунальная часть здания, в которой находились столовая и детский сад.

Все без исключения квартиры в доме двухуровневые. Окна в помещениях выходят как на запад, так и на восток, таким образом в спальне можно встречать рассвет, а в гостиной — провожать закат.

Три любопытных факта

Специалисты выяснили, что дом построен не из кирпича, а из так называемых шлакоблок-«камней» «Крестьянин». Они изготавливались прямо на стройплощадке: для этого сюда привозили отходы металлургической промышленности. Внутри каждого блока оставались пустые полости, что уменьшало вес и повышало теплоизоляционные свойства материала (с этой же целью между блоками засыпали бетонную крошку). 

Для некоторых квартир этого дома впервые в стране создали типовую мебель. В разделенном на три части жилом пространстве были разные зоны (кухня, кабинет, спальня). Своя группа мебели предназначалась для каждой: небольшой рабочий стол, этажерка и кресло в кабинете, откидывающиеся к стене кровати в спальне, кухонный стол и мягкие табуреты на кухне. 

Дом отличали оригинальные окна: они создавали непрерывные линии, которые опоясывали здание, демонстрируя ленточный тип остекления. Чтобы сэкономить пространство внутри помещений, когда окна надо открыть, были использованы сдвижные рамы на металлических роликах: двигались только центральные секции. Для удобства жильцов в рамах были сделаны тонкие выемки для пальцев. Но были и неудобства: руки не дотягивались помыть крайние секции окон. Легенда гласит, что однажды Александр Пастернак (один из авторов дома Наркмофина и брат писателя) услышал, как хозяйки во дворе жалуются на эти труднодоступные окна: «Вот рожу бы набить тому, кто их придумал!» Пастернак, улыбнувшись, сказал: «Мадам, я к вашим услугам».

Фото: mos.ru

Роскошь по-советски

По проекту на крыше должна была быть вентиляционная камера, однако помещение так и осталось пустым. Но ненадолго. Министр Милютин сам спроектировал там квартиру для своей семьи, которую со временем стали называть первым советским пентхаусом. Кстати, Милютин не только интересовался архитектурой, но даже был назначен художественным руководителем строительства Дворца Советов, а в 1940 году с отличием закончил Московский архитектурный институт.  

Это была двухуровневая квартира с несколькими комнатами, панорамным ленточным остеклением и террасой на крыше. Те, кто побывал здесь уже в нашем веке, говорили, что комнатушки ее были слишком маленькие, высота потолков не превышала 2,30 метров, а узкие коридоры и лестницы только добавляли тесноты.

И все же вот как вспоминала дом Наркомфина дочь Милютина, Екатерина: «Уже входя во двор и видя его издали: белый, на черных колоннах, с голубыми лентами стекол, в которых отражалось небо, с цветами над окнами, с кирпично-красным “трубами” на крыше, с его изумительными пропорциями, – я чувствовала радость, подъем». Семья Милютина прожила здесь до 1980-го года, а потом пентхаус опустел. Одно время, как говорят, здесь даже была модная кальянная, а на крыше занимались йогой.

Фото: wikipedia.org

Ячейки с удобствами

Да, именно так – ячейки, а не квартиры были в проекте дома Наркомфина. Отправной точкой стал старорежимный доходный дом, но он изменился до неузнаваемости. Понятно, что убрали черную лестницу и комнату для прислуги. Все ячейки в доме были двухъярусными, с потолками разной высоты: в гостиной они могли превышать пять метров. Стены и потолки решили покрасить в разные цвета. В жилых помещениях была выбрана и теплая гамма (потолок цвета светлой охры и лимонные стены, что ограничивало пространство) и холодная (голубой потолок и зеленоватые стены, что зрительно расширяло помещение). Также были предусмотрены розовые, желтые, серые и другие оттенки.

Так какие же там были квартиры? Например, на 37 метрах планировалось проживание одного или двух человек. Планировка – простая: гостиная на первом этаже, спальня и санузел – на втором. Эти квартиры расположились на трех верхних этажах. На втором и третьем этажах были восемь больших квартир площадью 90 квадратов, в которых спроектировали гостиную, коридор и кухню на первом уровне и две спальни, ванную и туалет – на втором. Были и средние квартиры с двумя жилыми комнатами, столовой, санузлом и кухней. Они располагались в торцах здания. 

На крыше появился сад и шезлонги для принятия солнечных ванн (правда, наличие рядом пентхауса министра смущало жильцов, поэтому от этой идеи быстро отказались). Окна большинства квартир выходили на восток (к нему были обращены спальни) и на запад (закатом можно было любоваться из гостиных).  А из окон ячеек в торцах можно было смотреть в три стороны света. Одним словом, никаких коммуналок здесь изначально не было, а были квартирные ячейки для отдельных ячеек общества. Но со временем и из этих квартир были сделаны обычные коммуналки, потому что жилья требовалось много, и для его обустройства использовали все возможные и более-менее подходящие помещения.

Фото: shutterstock.com

Идея из жизни

Лучшим примером такой продуманной функциональности и стал дом Наркомфина. Это был дом-эксперимент, квартиры в котором предназначались чиновникам Народного комиссариата финансов РСФСР. Немаловажную роль в появлении дома сыграл министр финансов Николай Милютин (к истории этого поклонника авангарда мы еще вернемся). 

Определение «дом-коммуна» сегодня все чаще называют ошибочным, объясняя это тем, что сам Гинзбург создавал коммунальный дом. То есть в нем не предполагалось никакого обобществления быта на уровне студенческих общаг. Моисей Гинзбург выступал резко против идеи таких домов-коммун: «Нет нужды доказывать абстрактную утопичность и ошибочную социальную сущность всех этих проектов… конвейер, по которому течет здесь нормированная жизнь, напоминает прусскую казарму».

Коммунальный дом Гинзбурга был новым типом жилья, где имелись и индивидуальные помещения для жизни, и помещения, выполняющие общественные функции.

Фото: shutterstock.com

Пандемия не помеха: как идет реставрация московских памятников

С 2011 года в Москве отреставрировано 1445 объектов культурного наследия, в том числе 21 — в этом году.

В результате число памятников, находящихся в неудовлетворительном состоянии, с 2010 года сократилось в 5,3 раза. Доля памятников в хорошем и удовлетворительном состоянии выросла с 66 до 94 процентов.

С 13 апреля по 12 мая 2020 года реставрационные работы не проводились из-за вспышки коронавируса. За это время состояние ни одного из объектов не ухудшилось (всего действовало 590 разрешений на производство реставрационных работ). При этом современные технологии позволили проектировщикам и исследователям трудиться дистанционно.

Несмотря на все трудности, в этом году ожидается завершение реставрации около 200 памятников, в том числе таких знаковых, как Северный речной вокзал (Ленинградское шоссе, дом 51), кинотеатр «Художественный» (Арбатская площадь, дом 14) и кинотеатр «Ударник» (улица Серафимовича, дом 2).

Учеба на классике

Моисей Гинзбург родился в Минске в 1892 году, учился в Европе: вначале в Парижской академии изящных искусств, позже в архитектурной школе Тулузы, затем в Миланской академии художеств. Именно в Милане, изучая классическое искусство, Гинзбург увлекся европейским модерном. В 1914 году он вернулся в Москву, где решил пополнить знания в области точных наук. В 1921 году Гинзбург начал преподавать в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) и Московском высшем техническом училище. Он верил в то, что новый уклад жизни и технический прогресс должны кардинально изменить все, что окружает человека. Гинзбург потратил немало времени, формулируя свой новый метод – конструктивизм. Основное положение заключалось в том, что даже самая маленькая и незначительная деталь архитектуры должна отвечать практическим требованиям, отводя эстетику на второй план. Если правильно учесть все функции будущего здания, то оно приобретет правильную форму – так смотрели на архитектуру Гинзбург и его соратники. Да и внутри такого здания каждой определенной функции отведено свое определенное место.

Как менялся дом

Примерно через 100 лет после постройки в доме случился большой пожар, после помещение перестроили в стиле барокко — добавили еще один объем и новую галерею. Но в этом виде он простоял недолго: вскоре случилась наполеоновская оккупация, и Москва полностью сгорела.

Через 12 лет после этого генерал-майор в отставке Николай Хитрово, проезжая тут, задумался о восстановлении района. Уже имея опыт благотворительности (во время войны он собирал деньги на ополчение), Хитрово решил сделать здесь торговую площадь и подарить ее городу. Он скупил большую часть владений неподалеку, в том числе и наш дом. Под его началом здесь построили торговые ряды, а здания оформили фасадами. Район стал торговым. Состоятельные владельцы перестали здесь жить. Многие дома перестроили в доходные.

Дом Ярошенко также сильно изменился: ему добавили колонны и портик на фасад и переориентировали на бульвар. Буквально через два года после начала перестройки района генерал-майор умер. На доме сохранился его герб. Последующие владельцы уважали память Хитрово и герб не трогали.

Экскурсии и праздники во дворе

В доме изменился климат после того, как в него въехала церковь. Здесь расположены курсы церковного пения. В Пасху в нашем дворе собираются церковные музыканты и поют.

Еще на атмосферу влияла семья кинооператора Кочубея — она, правда, уже съехала. Когда сыновья Кочубея учились во ВГИКе, здесь постоянно собиралась молодежь из кинотусовки. Они ставили небольшие сценки по группам, смотрели кино на проекторе во дворе. Еще я помню их необычную свадьбу на велосипедах. Мы надели ретрокостюмы и поехали праздновать вместе с ними.

Жители дома достаточно близко общаются между собой. Раньше мы организовывали субботники, а теперь выносим столы и вместе пьем чай из самовара. Еще устраиваем праздники. Например, фестиваль «Хитровская осень», где играет джаз. Это камерное, более-менее закрытое мероприятие.

Галереями в доме мы пользуемся мало — только для входа в квартиру. Разве что можем там иногда постоять и полюбоваться садом. Проблем с ними тоже не возникает. Протекала крыша, но после одного звонка соседки ту починили.

Новая история

Весной 2017 года в доме начались ремонтно-реставрационные работы. Кстати, в августе 2018-го появились новости о том, что продана та самая квартира номер 35, в которой жил Александр Дейнека. 

Летом этого года в истории известного шедевра конструктивизма открылась новая страница – дом Наркомфина стал современным и престижным жилым объектом. Все проведенные работы опирались на огромный объем документов и исследований. Были восстановлены первоначальные цветовые решения, однако остались и отдельные «островки», которые знакомят с разными культурными слоями. Получилось возродить и исторические сдвижные окна, и ленточную систему остекления, а новые чугунные батареи изготовили на том же заводе в Егорьевске, где были сделаны оригинальные радиаторы для этого дома в прошлом веке. В итоге получился памятник архитектуры, где удалось сохранить историю, провести фактически научную реставрацию и создать современные удобные квартиры для жизни. «Я все время боялся ощущения новодела, это было для меня настоящим наваждением», – признался внук Моисея Гинзбурга архитектор Алексей Гинзбург, который принимал непосредственное участие в реставрационных работах.

Фото: shutterstock.com

Провести социальный эксперимент

Дом Наркомфина, согласно замыслу архитекторов, должен был помочь перестроить жизнь и быт советского человека на новые, коммунистические рельсы. Моисей Гинзбург и Игнатий Милинис еще не видели в своем творении дом-коммуну, но называли его зданием переходного типа. Заказчиком выступал министр финансов Николай Милютин — любитель авангарда и необычной архитектуры. И в итоге Москва получила не просто дом, а в некотором роде головоломку, которая была чем-то средним между стандартным многоквартирным зданием и прогрессивным домом-коммуной. Например, во всех ячейках была встроена плита и раковина в качестве индивидуального кухонного элемента, а в бытовом блоке размещались гараж, прачечная, сушилка для вещей, столовая и библиотека. И разумеется, они были общими.

Предполагалось, что в широких коридорах жильцы смогут поставить столики, собираться там и общаться друг с другом. По крайней мере, так это видели архитекторы.

Однако обитатели дома не были готовы изменить привычный уклад жизни, и в середине 1930-х годов бытовой блок перестал работать. Жители старались готовить и есть у себя в ячейках, а если и пользовались столовой, то предпочитали уносить продукты с собой. Галерею вдоль нижнего этажа переоборудовали под кладовки, в итоге коммунальный блок сначала переделали под типографию, а позже — под конструкторское бюро.

Наружное цветовое решение дома тоже было необычным: с внешней стороны колонны выкрасили в белый, а оконные рамы в черный, и создавалось впечатление, что дом повис в воздухе. Кроме того, архитекторы поставили дом на ножки, чтобы не разрывать единое пространство сада, принадлежащего усадьбе Шаляпина, на территории которой находилось здание. Моисей Гинзбург хотел, чтобы дом не доминировал над окружающей средой, а органично в нее вписывался.

Именные квартиры и исторический дизайн

В результате реставрации зданию возвращена историческая функция, заложенная авторами проекта. Жилые ячейки, квартиру-пентхаус на седьмом этаже и комнаты общежития жилого корпуса планируется использовать для постоянного и временного проживания. В подвале будут расположены инженерные, технические помещения, а также ячейки-кладовые для каждой квартиры.

После реконструкции в жилом корпусе насчитывается 44 квартиры площадью от 30 до 120 квадратных метров, сохранены оригинальные двухуровневые планировки, а высота потолков варьируется от трех до пяти метров. Некоторым квартирам присвоены названия — по именам известных людей, которые в них проживали. Например, есть квартиры Дейнеки, Гинзбурга и Милютина.

Поскольку первые желающие купить квартиры в Доме Наркомфина появились задолго до завершения работ, им было предложено два варианта отделки: нейтральный и реставрационный. В первом случае стены квартир были покрашены в цвет фасадов, на пол было положено дерево.

Реставрационная отделка квартир включила в себя полное восстановление первоначальных цветов стен и потолков. Специалисты провели большую работу по выявлению первых покрасок, которые, по задумке архитекторов, учитывали психофизиологическое воздействие на человека. Стены к западу красились в теплые тона, к востоку — в холодные.

Более 30 процентов квартир было выполнено с реставрационной отделкой. Главный архитектор лично рассказывал о будущем интерьере каждому потенциальному покупателю. Такое решение должно обезопасить дом от последующих переделок жильцами, которые не будут без крайней необходимости начинать новый ремонт.

На седьмом этаже жилого корпуса планируется обустроить два номера категории «сьют» — с гостиной, спальней и кухней. Снять их на некоторое время и пожить в историческом здании сможет любой желающий. В настоящее время в номерах идет отделка.

Крыша для прогулок, кафе и музей: что еще будет в Доме Наркомфина

Как и в 1930-е годы, на крыше жилого корпуса появятся шезлонги и рекреационная зона для собственников квартир и жителей гостиничных номеров. В вестибюльной группе откроется музейная экспозиция, посвященная истории и реставрации Дома Наркомфина.

В коммунальном корпусе планируется открыть кафе, книжные магазины, а также площадки для проведения культурно-досуговых мероприятий для детей и взрослых. Вокруг зданий обустроят прогулочную зону с видовыми площадками и оригинальной системой озеленения. Рабочими уже поставлены подпорные стены для понижения рельефа до исторических отметок, выполнено водоотведение и смонтирована ливневая канализация.

Дать вторую жизнь ЗИЛу, ГЭС-2 и хлебозаводу

Дом Наркомфина — не единственный реставрируемый объект столицы. Предназначение бывших промышленных зон меняется в корне, а памятникам конструктивизма дают вторую жизнь. Неизменными остаются две вещи — сохранение архитектурного облика и атмосферы творчества, которая царит в этих пространствах. Яркий пример — Культурный центр «ЗИЛ». В 1931 году началось строительство дворца культуры «ЗИЛ», тогда он назывался именно так. В 1933 был построен малый театр, а в 1937 — примыкающий к нему клубный корпус. Здесь открылся зимний сад — застекленная полуротонда с выходом в парк, театральный зал, библиотека и множество творческих кружков. Стены облицевали серым мрамором и создали скрытое освещение, визуально приподнимающее потолок. Задуманный архитекторами образ пространства в целом сохранился до наших дней. Как и основная функция культурного кластера — сегодня здесь каждый вечер по будням проходят лекции и дискуссии по разным дисциплинам, устраиваются концерты, экскурсии и творческие вечера.

Исторический вид вернули, а новую жизнь поистине вдохнули архитекторы и строители, занятые в проекте по реставрации бывшей кондитерской фабрики «Большевик». В 1884 году на Петербургском шоссе (Ленинградский проспект) был построен архитектурный ансамбль из красного кирпича с широкой парадной лестницей, фонтаном у входа и ажурной кованой решеткой. В Москве появилась первая электрифицированная фабрика. Архитектор Оскар Дидио, чтобы выделить здание кондитерской фабрики среди окружающей застройки, разбавил красную кирпичную кладку вставками из светлого кирпича. Уникальный орнамент напоминал рисунок на печенье. Реставрация была кропотливой: архитекторы аккуратно вырезали сломанный кирпич и затем воссоздавали новый. Декоративную отделку фасадов здания «Большевика» восстанавливали по архивным чертежам и фотографиям. Самую ценную часть ансамбля — три корпуса, выходящих на Ленинградский проспект, — удалось сохранить в первоначальном виде, причем не только название, но и исторический облик. В нем было заменено инженерно-техническое оснащение, а само здание приспособлено под современное использование. Там открыт Музей русского импрессионизма, работают лофт-пространства и фирменный кондитерский магазин марки «Большевик».

На Болотной набережной ведутся работы по преобразованию здания ГЭС-2 в культурное пространство. ГЭС-2 строилась в начале XX века в качестве Центральной электрической станции Московских городских железных дорог. Станция была введена в эксплуатацию 2 февраля 1907 года по старому стилю. В новом творческом центре будет использовано множество инновационных технологических решений, которые сделают здание местным образцом энергоэффективности. Например, изменится расположение труб, некоторые их части станут прозрачными для того, чтобы поместить внутрь вентиляционное оборудование, а рядом собираются разбить березовый лес. В арт-пространстве будут проходить выставки, концерты и лекции. По словам кураторов, в здании ГЭС-2 будет жить культура во всех ее проявлениях.

Завод по производству креативных индустрий или, как его принято называть, дизайн-завод «Флакон» был основан в середине ХIX века. Здесь действовал хрустально-стекольный завод по производству флаконов для духов, поставляемых на первую в России парфюмерную фабрику. История постройки началась в середине 2000-х. В заводских помещениях создали пространство для творческих компаний, а фактурные краснокирпичные здания сохранили, как и высокие потолки и символичное название.

На Новодмитровской улице по соседству с дизайн-заводом «Флакон» идут работы по преобразованию здания хлебозавода № 9 в новое городское пространство. Хлебозавод открылся в 1934 году и работал до лета 2015 года. В 2016 году началась масштабная реконструкция здания, которая завершится в следующем году. Здесь откроется более ста офисных помещений и 40 лофт-резиденций. Завод также станет площадкой для проведения фестивалей, концертов и лекций.

Архивные документы предоставлены Главархивом Москвы

Идеология

Несмотря на то, что дом Наркомата финансов часто именуется «домом-коммуной», автор проекта М. Гинзбург считал его «домом переходного типа» (от «буржуазного» дома к «социалистической» коммуне), поскольку в нём не полностью уничтожалась семейная структура, как это предполагалось в домах-коммунах. Называя его так, Гинзбург имел в виду, что обитатели оценят удобства общественного обслуживания и постепенно перейдут к новому бытовому укладу.

В отличие от домов-коммун в основе замысла Дома Наркомфина была идея создания комфортной жилой среды. Его структура намного богаче, чем структура многих других имевшихся тогда аналогов. Авторам проекта Гинзбургу и Милинису удалось скомпоновать жилые ячейки в единый корпус настолько необычно, что это заинтересовало даже самого Ле Корбюзье, побывавшего в Доме Наркомфина и посетившего лично квартиру Милютина.

Идея комфортабельного жилища нового типа требовала не только иной функциональной организации, но и нового пространственного воплощения.

В конце 1920-х — начале 1930-х годов было построено шесть экспериментальных «коммунальных» домов переходного типа, причём три из них разработаны при непосредственном участии М. Гинзбурга как автора проекта.

Дом переходного типа: новаторские решения для нового коммунистического быта

Дом Наркомфина состоит из жилого и коммунального корпусов. Общая площадь составляет 5,2 тысячи квадратных метров, 870 «квадратов» из которых — эксплуатируемые кровли.

Жилой корпус представляет собой семиэтажное здание с двумя лестничными пролетами. В длину оно достигает 85 метров, а в высоту — 17 метров. Круглые столбы — элементы каркаса здания — придают корпусу особенный вид корабля. Первый этаж нежилой, на остальных этажах расположены квартиры — «жилые ячейки», как называли их современники.

Здание спроектировано так, что окна спален в квартирах выходят на восток, а гостиных — на запад. Таким образом, жильцы могли по утрам встречать рассвет, а длинными летними вечерами — любоваться закатом.

Для больших семей предлагались трехкомнатные двухъярусные квартиры (тип К) площадью 90 квадратных метров. Для одиночек и бездетных семей были предусмотрены малометражные квартиры (тип F) площадью 37 квадратных метров. А с торца дома по обеим сторонам от лестниц расположены квартиры с двумя жилыми комнатами, столовой, передней, ванной, уборной и кухней (тип 2F).

Кроме того, в надстройке на уровне седьмого этажа были обустроены комнаты, напоминающие комнаты в общежитии — без индивидуальных ванной и туалета. Здесь же располагалась квартира наркома финансов РСФСР Н.А. Милютина, по инициативе которого и был построен Дом Наркомфина.

Коммунальный корпус — это четырехэтажное здание, напоминающее куб. В нижней части находился детский сад, в верхней — столовая, помещения для отдыха и спорта. На плоской крыше здания была организована летняя терраса с металлической перголой.

Дом Наркомфина часто называют домом переходного типа от старого уклада жизни к новому коммунистическому быту. Авторы проекта предполагали, что большую часть свободного времени люди будут проводить в общественных помещениях — отдыхать в спортивном центре, на открытой лоджии второго этажа или на плоской крыше с шезлонгами и цветником. Питаться жители также должны были в общей столовой, хотя в квартирах технически можно было оборудовать и собственную кухню.

В первые годы после заселения запланированный проектировщиками уклад жизни сохранялся. Квартиранты и жители соседних домов активно пользовались детским садом, столовой и прачечной, посещали спортзал. Однако несколько лет спустя почти все трехкомнатные квартиры превратились в коммуналки, а второй корпус лишили статуса жилого. Сначала его переделали под типографию, а впоследствии приспособили под конструкторское бюро.

В 1940–1970-х комплекс подвергся более значительной перестройке. В жилом корпусе полностью застроили первый этаж, часть открытой террасы включили в состав квартиры на седьмом этаже, а к южной лестничной клетке на западном фасаде пристроили лифтовую шахту. К нежилому корпусу добавили пятый этаж, две бытовые пристройки со стороны южного и восточного фасадов, а витражное остекление первого и второго этажей заменили капитальной стеной.

В результате многочисленных перепланировок изменилась площадь квартир, конфигурация кухонь и санузлов, оказались заложенными оконные проемы антресольного яруса.

При этом на протяжении более 80 лет в здании ни разу не было капитального ремонта или реставрации. В 2006 году Дом Наркомфина вошел в список 100 памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения (World Monuments Watch List of 100 Most Endangered Sites), формируемый некоммерческой организацией World Monuments Fund.

К 2016-му коммунальный корпус и часть помещений жилого корпуса находились в аварийном состоянии и не эксплуатировались. Практически полностью были утрачены ценные архитектурные и художественные элементы — дверные и оконные блоки, поручни и ступени лестниц, ограждения балконов, инженерное оборудование, элементы освещения и оригинальные отделочные материалы. Также были нарушены система водоотведения и гидроизоляция здания.

Архитектура

Под строительство дома для работников Наркомата финансов была отведена территория двух усадеб, выходивших на Новинский бульвар. Все планы застройки отведенного участка предусматривали полный снос существующих домов и дворов, включая флигели и двор дома Шаляпина. В конечном итоге ни одно строение ради дома Наркомфина не снесли.

В проектной документации дом именовался 2-м домом СНК и планировался как многофункциональный комплекс, состоящий из четырёх корпусов, выполняющих разные функции: жилой комплекс, коммунальный центр (в свою очередь, включающий в себя столовую, физкультурный и читальный залы), детский корпус (детский сад и ясли) — он не был построен и впоследствии частично занял корпус столовой и библиотеки, и самостоятельного служебного двора с размещенными на его территории механической прачечной, сушилкой, гаражом и др. Дом должна была окружать обширная парковая территория.

Шаг за шагом: как спасали памятник конструктивизма

Возможность приступить к комплексной реставрации Дома Наркомфина появилась в 2016 году, когда право собственности на все помещения перешли к единому собственнику. После комплексных научных исследований был разработан проект реставрации. В качестве главного архитектора был приглашен Алексей Гинзбург — внук архитектора Моисея Гинзбурга.

Реализация проекта началась в апреле 2017-го. Рабочие демонтировали поздние надстройки и пристройки, воссоздали объемно-планировочную структуру корпусов и исторический цвет фасадов. Несущий железобетонный каркас здания отреставрировали в соответствии с историческими конструктивными решениями.

От поздних пристроек освободили часть первого этажа. Благодаря этому Дому Наркомфина снова стал похож на дом-корабль. Были восстановлены большое открытое рекреационное пространство, включающее незастроенную часть первого этажа, а также галерея, вестибюльная группа и лестница.

По историческим аналогам отреставрировали или воссоздали элементы фасадов: витраж коммунального корпуса, оригинальные приямки со световыми фонарями, предназначенные для освещения подвальных помещений корпусов, оригинальные цветочницы, оконные и дверные блоки, элементы инженерных коммуникаций, винтовая лестница на кровле, ограждения балконов и кровли. Современный лифт из несгораемых конструкций сделали в исторической трубе котельной.

В здании восстановлена характерная схема инженерных коммуникаций внутри стен и перекрытий, система гидроизоляции и схема озеленения. Воссоздано оригинальное наполнение внутренней среды дома: исторические радиаторы, кухонные элементы, сантехнические и осветительные приборы, электроустановочные элементы, оконная и дверная фурнитура.

Восстановлена и историческая планировка коммунального корпуса. Кроме того, отреставрированы кровля, ограждения, перголы и инженерные коммуникации крыш обоих корпусов.

Белые стены и деревянный пол: прачечной Дома Наркомфина вернули исторический обликСеверный речной вокзал, Дом Наркомфина. Что сейчас реставрируют в Москве